Шутка

 

 

          Вовочка сорвал с йогурта «Чудо» серебряную фольгу – и замер: внутри, в небольшой влажной ямке, невозмутимо прогуливались тётка и девчонка. Они нахально пропели: «Чуууудо! Молочная Страна Чудес!», а девчонка высунула красный от клубники язык. Вовочка испугался, что проглотит этих двух, незнакомых, когда станет есть йогурт. И тогда они будут шастать уже у него в животе – бррр...

Вовочка замахал рукой, прогоняя из йогурта посторонних, но они и не думали сматываться.

«Вот противные!» – подумал Вовочка, мстительно вспоминая, как обожравшиеся эльфы, что болтались под крышкой в прошлый раз, от его угроз улетучились в одно мгновение.

Он схватил коробочку и побежал к маме – посоветоваться.

Но мама только что надела чистое после недавней стирки платье. Она улыбалась: тот мужчина, что вечно бродит между волокнами, расхваливая достоинства стирального порошка «Лоск», застрял в ткани и приятно пощекатывал ей бока.

Мама ничего не сказала Вовочке.

И всё-таки, сейчас было лучше, чем в недавние времена, когда мама стирала «Мифом»: тот бегал по квартире целой коробкой, крича «Морозная свежесть!» громче дяденьки-Петросяна, поэтому приходилось запирать его в ванной. И ещё он путался под ногами, мешая умываться, а ведь и так трудно чистить зубы, когда зубные щётки между собой разговаривают, а тип из рекламы папиных бритв тупо улыбается во всё зеркало.

Вовочка вздохнул и поплёлся к папе.

Но папа только что бросил в рот жевательный «Дирол», и две аппетитные подружки-подушки бойко наполняли папин рот арбузной свежестью.

Тогда Вовочка стал искать бабушку и нашёл её в туалете: ворча, она метко обстреливала унитаз «Туалетным утёнком».

Микробы отступали.

– Дверь! – закричала бабушка. – Прикрой меня, внук! Не давай им уйти!

Вовочка отскочил, захлопнул дверь, придавив попытавшегося смыться микробного императора. Но он успел заметить сквозь щель, как тётка, что всегда прячется в рулоне туалетной бумаги и подсматривает, опять высунулась и страшно прошептала «Зевааа…»

Вовочка зажмурился и бросился к дедушке. Но дедушка лишь что-то блаженно мычал: он принял желудочные таблетки «Ренни», и целая команда пожарников орудовала у него в животе, из шлангов обрабатывая белой взвесью кишки, истерзанные многолетним потреблением продуктов из ближайшего супермаркета.

Сестра ёрзала, делая уроки: в её новомодных прокладках застряло не то «алоэ веро», не то – звёздочки из ночного телевизионного неба, в котором неиспользованные прокладки подрабатывали в виде полумесяцев.

Короче, что-то кололось.

Лишь годовалый Петька сладко спал в обнимку с мишкой: после «Бромгексин Берлин Хеми» он уже не кашлял, и сказочные герои на его памперсах «Либеро» читали ему упоительные рекламные слоганы, бдительно следя за сбором избыточной влаги.

Зато дядя Витя сидел на кухне. Он разговаривал с мужиком из пивной бутылки.

– Это кто? – спросил Вовочка.

– Этта Степан Раззин, – уважительно ответил дядя Витя, постукивая пальцем по пивному горлышку. – Знай, племяш: этта наше национальное достояние. И ещё есть «Сибирская корона», «Витязь» и «Три богатыря». Ну, «Три медведя», там… этта, типа, сказка… для мелких. Но как говорится: водка без пива – деньги на ветер. Так шта, этта на очереди…

Дядя Витя выдвинул вперёд две водочные бутылки «Путинка» и «Медведь».

– И с ними ещё поговорим…

– И что будет? – спросил Вовочка, брезгливо зашвыривая густонаселённый йогурт в мусорное ведро.

Дядя Витя загадочно ухмыльнулся:

– И будет э-э-э-ёрш…